Алекс считала, что проблема торговли наркотическими веществами будет существовать всегда. Людей тянет на всякую гадость, и они с завидным упорством продолжают находить всё новые и новые пути убийства самих же себя. Но это вовсе не означало, что с этой проблемой не нужно было бороться.
– Ну что, есть что-нибудь?
Это спрашивала у Александры Джойс, директор этого музея, пока Бентон просматривала записи с камер наблюдения. Качество записи было, хвала Нимосу, очень хорошим, и поэтому проблем с тем, чтобы что-то на экране разглядеть, не было.
Запись этого дня ничего не дала Александре. Пришлось признать, что ничего подозрительного в музее не происходило. Но вчера вполне могло, потому что людей, по словам Джойс, было много.
Пока Алекс пыталась что-то найти, Тирс бродил где-то по музею. То ли действительно разглядывал экспонаты, потому что был ценителем искусства, то ли что-то пытался тоже найти. В том, что у него что-то получится, Александра сомневалась. Он ведь не поисковая собака, натренированная на то, чтобы обнаруживать наркотики. Более того, здесь, в этом здании, их не было. Музей использовался не для хранения, а для передачи.
Работать с Тирсом было и легко, и сложно одновременно. Бентон помнила о его преданности Ремпету, но, в то же самое время, вампир никогда не был лоялен ТК. У него всегда на всё был свой взгляд, и это могло навредить операции. Александра должна была сделать всё возможное, чтобы операция прошла без каких-либо проблем, в том числе и со стороны Тирса.